Это единственная совместная работа двух композиторов и музыкантов и самая первая студийная работа Ансамбля 4'33", причем с интересной историей, которую Батагов рассказал в соцсетях накануне релиза.

Алексей Айги, 1994 год

«В мае 1994 года Алексей Айги находился в процессе создания своего ансамбля. На тот момент это был просто струнный квартет, а вовсе не то, что впоследствии стало Ансамблем 4'33". Леша планировал включать в репертуар не только свои сочинения, но и музыку других авторов. И он попросил меня написать что-то для струнного квартета и рояля, чтобы можно было сыграть вместе.

А за несколько месяцев до этого началось моё сотрудничество с Иваном Дыховичным. И вот, в мае 1994-го Иван говорит мне: "А не мог бы ты написать еще одну музыку для нашего фильма, которая в чём-то перекликалась бы с твоей "Музыкой для декабря", но была бы с совсем другим настроением? "Музыка для декабря" – светлая, солнечная, торжествующая, а эта – пусть будет про печаль, про невозможность счастья".

И я сказал: "Знаешь, в Москве только что появился новый ансамбль. Замечательные молодые музыканты. Я как раз собираюсь что-то для них написать. Ты не против, если я воспользуюсь случаем: напишу эту вещь для этого ансамбля – и мы запишем её для фильма?"

Иван согласился.

Получайте музыкальные новости первыми в Telegram!

И я написал музыку, которая длится 45 минут. Ее настроение и медленное движение отчасти резонировали с тем, о чём говорил Иван, но было ясно, что в фильм могут войти только маленькие фрагменты. Тем не менее, мы пришли в студию Мосфильма и записали её целиком – а продюсеры фильма всё это оплатили. Вот такие чудеса иногда случались в России в искусстве 90-х годов.

А теперь снова внимание.

Вся эта запись сыграна с одного дубля. От первой до последней ноты, 45 минут. Вообще нет склеек, нет монтажа. Как правило, студийная запись – это возможность сделать то, что невозможно на сцене. В студии можно записывать каждый фрагмент много раз, а потом выбрать всё лучшее – и смонтировать. На концерте у тебя есть только один дубль. А эта запись – фактически "концертная", но записанная в студии. И исполнение получилось просто поразительное. Музыка – очень медленная, и сложность заключается в том, что её нужно играть не в привычной для классических музыкантов манере (то есть с "чувственным" vibrato и "классической" выразительностью), а совсем иначе – вообще без vibrato и без всех этих эмоций. А это невероятно трудно. Это, скорее, ближе к тому, как играют деревенские музыканты: им некуда спешить, им не надо "покорять" публику. Поэтому в их игре нет суеты. Вот такую задачу я поставил перед исполнителями – и они с ней справились настолько потрясающе, что даже трудно в это поверить, пока не услышишь. Ведь это совсем молодые ребята – 20 с небольшим. Да и мне тогда было 28.

В фильм вошёл один совсем короткий фрагмент – примерно одна минута. Ни одного концертного исполнения не было – ни до записи, ни после. И у меня, и у Айги происходило много других событий в жизни и работе, и казалось, что уже нет смысла возвращаться к "старому". А полная запись с тех пор лежала у меня дома где-то на полке.

Прошло 30 лет, и я обнаружил её, когда искал что-то совсем другое. Послушал. И был очень сильно впечатлён тем, КАК это сыграно, как это звучит. За 30 лет я всё это забыл, и не ожидал, что это настолько великолепно. Честно говоря, в сегодняшней исполнительской практике такая игра – даже не то что редкость, а нечто почти невозможное. Я немедленно позвонил Леше: "Помнишь такую запись?" – "Конечно, помню. Мы же тогда с одного дубля это записали." – "Давай я тебе её пришлю. Послушай – и, по-моему, надо её издать". – "Конечно присылай. Я прямо сейчас не послушаю – я в Каннах, стою тут в смокинге, мне через 10 минут на эту самую дорожку выходить. Вернусь домой – и сразу".

Через два дня получаю сообщение: "Послушал. Оx*eнно. Надо издать"».

Алексей Айги и Ансамбль 4'33"
Алексей Айги, скрипка
Александр Костин, скрипка
Евгений Волченков, альт
Алексей Стеблёв, виолончель Антон Батагов, рояль
Сочинено в мае 1994 года
Запись и сведение: июнь 1994 года
Звукорежиссер: Геннадий Папин.